19 мая 1864 года на Мытнин-ской площади в Петербурге про­изошло событие, которое навсегда вошло в летописи русского общест­венного движения. Было туманное утро. Моросил холодный дождь. Струйки воды скользили по черно­му столбу с цепями, падали на землю с намокшего доща­того помоста. К восьми часам утра здесь собралось более двух тысяч человек. Показалась карета, окруженная кон­ными жандармами. На помост поднялся Николай Гаврило­вич Чернышевский. Палач снял с него шапку, началось чтение приговора. Не очень грамотный чиновник в одном месте поперхнулся и вместо «социалистических» выгово­рил «сицилических идей». По бледному лицу Чернышевс­кого скользнула усмешка. В приговоре объявлялось, что «за злоумышление к ниспровержению существующего по­рядка» он лишается «всех прав состояния» и ссылается «в каторжную работу на 14 лет», а затем «поселяется в Си­бири навсегда».

Чтение прекратилось. Чернышевского поставили на ко­лени, сломали над головой шпагу... По окончании церемо­нии единомышленники бросились к карете, прорвав линию городовых... Одну женщину, кинувшую цветы, арестовали. Кто-то крикнул: «Прощай, Чернышевский!»

На другой день, 20 мая 1864 года, в кандалах, под охраной жандармов Чернышевского отправили в Сибирь, где ему суждено было прожить без малого 20 лет в отры­ве от общества, от родных, от любимого дела. Хуже вся­кой каторги оказалось это изнуряющее бездействие, эта об­реченность на обдумывание ярко прожитых и внезапно оборванных лет...