Открывая «диалектику души», Толстой идет к новому пониманию человеческого характера. В повести «Детство» «мелочи» и «подробности» детского восприятия размывают и расшатывают устойчивые границы в характере взросло­го Николая Иртеньева. То же самое наблюдается и в «Се­вастопольских рассказах». В отличие от простых солдат, у адъютанта Калугина показная, «нерусская» храбрость. Тщеславное позерство типично в той или иной мере для всех офицеров-аристократов, это их сословная черта.

Но с помощью «диалектики души», вникая в подробно­сти душевного состояния Калугина, Толстой подмечает в этом человеке такие переживания и чувства, которые ни­как не укладываются в офицерский кодекс и ему проти­востоят. Калугину «вдруг сделалось страшно: он рысью пробежал шагов пять и упал на землю...». Страх смерти, который этот герой презирает в других и не допускает в себе, неожиданно овладевает его душой.

Тургенев, упрекавший Толстого в чрезмерной «мелоч­ности» и дотошности психологического анализа, в одном из своих писем сказал, что художник должен быть психо­логом, но тайным, а не явным: он должен показывать лишь итоги, лишь результаты психического процесса. Толстой же именно процессу уделяет основное внимание, но не ради него самого. «Диалектика души» играет в его творчестве большую содержательную роль. Последуй Толс­той совету Тургенева, ничего нового в аристократе Калуги­не он бы не обнаружил. Ведь естественное чувство страха смерти в Калугине не вошло в его характер, в психологи­ческий «результат»: «Вдруг чьи-то шаги послышались впе­реди его. Он быстро разогнулся, поднял голову и, бодро побрякивая саблей, пошел уже не такими скорыми шага­ми, как прежде». Однако «диалектика души» открыла Ка­лугину перспективы перемен, перспективы нравственного роста.

Психологический анализ Толстого вскрывает в человеке бесконечно богатые возможности обновления. Социальные обстоятельства очень часто эти возможности ограничивают и подавляют, но уничтожить их вообще они не в состоя­нии. Человек более сложное существо, чем те формы, в ко­торые подчас загоняет его жизнь. В нем всегда есть резерв, есть душевный ресурс обновления и освобождения. Чувст­ва, только что пережитые Калугиным, пока еще не вошли в результат его психического процесса, но сам факт их проявления говорит о возможности человека изменить свой характер, если отдаться им до конца. Таким образом, «ди­алектика души» у Толстого устремлена к перерастанию в «диалектику характера».

Ведущим мотивом творчества Толстого является испы­тание героя на изменчивость. Способность человека обнов­ляться, подвижность и гибкость его духовного мира явля­ются для Толстого показателем нравственной чуткости, одаренности и жизнеспособности. Ведь важнейший мотив биографии и творчества писателя — движение к нравствен­ной высоте, самоусовершенствование.

Толстой видел в этом основной и единственный путь преобразования мира. Он скептически относился к револю­ционным и реформаторским попыткам улучшать челове­ческую жизнь, а потому вскоре ушел из редакции «Совре­менника». Ему казалось, что революционная перестройка внешних, социальных условий существования — дело труд­ное и бесплодное. Нравственное же усовершенствование — дело ясное и простое, дело свободного выбора каждого че­ловека. Прежде чем делать добро, надо самому стать доб­рым: с нравственного, духовного обновления нужно начи­нать любые преобразования жизни.