Трагическое восприятие мира в цикле «Европейская ночь». В 1927 г. (Париж) вышла в свет последняя книга лирики Ходасевича — «Собрание стихов», куда вошел цикл «Европейская ночь», написанный в период с 1922 по 1927 г.,— «сурово стиснутые стихи», по определению автора. Воистину самые суровые путы неразрывно стянули все произведения цикла, воссоздавшие страшный, искаженный мир. Этой картине не случайно предпосланы иронические строки о былом упоенье в голодном Петрограде стихотворным творчеством, серьезное восхищение «суровой свободой» человеческого языка, наконец, предпочтение «гармонической красоте» дрожи ужаса. Самый неоднородный опыт личности отдан откровениям о «европейской ночи». Цикл насыщен столь острыми и удивительными образными смещениями, что о каждом из них можно написать особое исследование. Но есть здесь и общий принцип — знаки вопиющей спутанности вымороченного царства. Не потому ли поэтическое перо не в силах отразить лицо автора, а прочерчивает лишь «угловатую кривую» его страданий («Вдруг из-за туч...»). Связь между парализующими волю впечатлениями извне и внутренним состоянием «наблюдателя» приобретает фантастическую власть и предельную резкость ее освещения. Лирический субъект с «отвращением узнает» в «чужой жизни» «отрубленную, неживую, ночную голову» свою («Берлинское»). В окружающем мире «все высвистано, прособачено» («Нет, не найду сегодня...»); «блудливым невестам» «под юбки лазит с фонарем полуслепой, широкоротый гном» («Дачное»); «средь здоровеющих людей неузнанный проходит Каин» («У моря»); «вонючая метла безумца гонит из угла» («Под землей»). Порой («Окна во двор») мелькают малыми кадрами вопиющие гнусности. Иногда («Баллада») предстает вполне законченный сюжет, в котором простейшие бытовые детали потрясают больше сверхъестественных ужасов. Массив эмпирического уродства столь велик и плотен, что «запредельные» злодеи (Каин) убегают «семиверстными» шагами. Экспрессия саркастических зарисовок неповторима и потому еще более ранит нас. Пережитое предельно углубляет зависимость человека от происходящего: «на середине рокового земного пути» уловлен лишь переход «от ничтожной причины к причине», остается одно зеркало — «одиночество в раме» («Перед зеркалом»). А разрушающееся сознание способно лишь на сугубо негативные (пугающие) сентенции: «и как-то тяжко, больно даже / Душою жить —который раз?» («Хранилище»); «Пора не быть, а пребывать, / Пора не бодрствовать, а спать» («Из дневника»); «Не легкий труд, о Боже правый, / Всю жизнь воссоздавать мечтой / Твой мир» («Звезды»). В стихотворении «К Лиле» (март—апрель 1929 г.) Ходасевич как бы подвел трагическую черту под своей страдальческой исповедью, указав на решение: ...омертвелою душой В беззвучный ужас погрузиться И лиру растоптать пятой. Но завершается признание все-таки качественно иным предположением — появлением Лили. К ней обращены слова: Мне мир откроешь прежний, наш, И сим отвергнутым виденьем Опять залюбоваться дашь. Забытая мечта продолжала светить даже во мраке приближающегося небытия. «Европейская ночь» заключает «говорящую» фантасмагорию «перевернутого» порядка вещей. Люди лишены своего облика: «нечеловечий дух, нечеловечья речь — и песьи головы поверх сутулых плеч»; «глаза лишь отражают лунный блеск* («С берлинской улицы...»). Неодушевленные предметы приобретают тайную силу — «дома как демоны», даже «обнаруживают» подлинное состояние опустошенной личности («Берлинское», «Перед зеркалом»). Вопиюще бездуховная атмосфера губит все живое, в том числе самое лучшее начало— творчество. Вот почему появилось у Ходасевича странное побуждение — «лиру растоптать пятой». Могильным холодом не социального зла, а вселенской катастрофы веет от картины «Европейской ночи». Незабываемо воплощенная, она подчиняет читателя. После нее поэт уже не создал ни одного нового цикла. С февраля 1927 г. до самой смерти Ходасевич возглавлял литературный отдел газеты «Возрождение», где опубликовал громадное число обзорных статей, полемических откликов, критических отзывов, вел страстные споры (прежде всего с Г. Адамовичем) о сущности поэзии и характере литературы Русского зарубежья. С 1928 г. начал писать мемуарные очерки о Брюсове, Белом, Гумилеве, Есенине, Горьком и др., в 1939 г. появилась книга Ходасевича «Некрополь. Воспоминания». В 1931 г.— исследование екатерининской эпохи — «Державин». В апреле 1930 г. был отмечен 25-летний юбилей творчества Ходасевича. Умер от рака желудка после продолжительной и тяжелой болезни. Горькая судьба и здесь не пощадила яркий, самобытный талант. |
Главная 
