«Жемчуга»: поиск страны грез. Дальнейшим развитием романтической мечты отмечен сборник стихов «Жемчуга» (1910). В нем акцент поставлен на трудном поиске ценностей, таящихся вдали от человеческих глаз. Название сборника исходит от недостижимой страны грез: «Куда не ступала людская нога, / Где в солнечных рощах живут великаны / И светят в прозрачной воде жемчуга». Вот почему усилен мотив тягостных испытаний. В стихотворении «Старый конквистадор» оттенены именно трагические лишения героя. Для того чтобы прославить несгибаемую волю, незапятнанную честь: Как всегда, он дерзок и спокоен, И не знал ни ужаса, ни злости. Волнующее «чувство пути» (Блок) владеет Гумилевым. Цель преследуется высокая — воспеть неостановимое стремление к идеалу — «неотцветшему саду»: Лучше слепое Ничто, Чем золотое Вчера! («В пути») Неслучайно «Жемчуга» начинаются «Волшебной скрипкой», где дар музыки раскрыт как чудо творчества и как трагедия испытаний, приводящих к «славной» и «страшной» смерти скрипача. Гумилев черпал элементы романтической образности в бесчисленных источниках: Библии, литературе разных эпох, мифологии, впитывая древнюю мудрость во имя прославления безоглядного движения своей души к Совершенству. Пожалуй, самое властное влияние на поэта оказывали реальные герои прошлого — путешественники. Немудрено, что поэзия была овеяна романтикой кораблей, парусов, морей. В небольшом четырехчастном цикле «Капитаны» (сб. «Жемчуга») автор проникает в душевные дерзания своих кумиров, его интересуют прежде всего их личности. Каждое из стихотворений отмечено особым подходом к заветной теме. Сначала щедро выражено поклонение «быстрокрылым» кораблям и, главное, тем, кто их ведет «меж базальтовых скал и жемчужных». Здесь много образных находок, помогающих понять поведение капитанов на судне. Но все подчинено освещению мужественных характеров: Ни один пред грозой не трепещет, Ни один не свернет паруса. Отсюда — необходимость суровой власти над командой: «Или бунт на борту обнаружив, / Из-за пояса рвет пистолет...» Бунт на корабле для Гумилева — одно из трагических испытаний в плавании. Строгая, чеканная интонация стихов выражает торжественное настроение, вызванное героями, вступившими на «дерзостный путь». Почти каждое четверостишие второй части цикла закончено восклицанием, потому что появляются реальные капитаны: Гонзальво и Кук, Лаперуз и да Гама, Колумб, вплоть до «могучего Улисса» — и разнообразные переживания охватывают поэта: Как странно, как сладко входить в ваши грезы, Заветные ваши шептать имена. И вдруг догадаться, какие наркозы Когда-то рождала для вас глубина! Великие имена пробуждают мысль о «всех, кто дерзает, кто хочет, кто ищет», т. е. прямую связь с творческими влечениями автора. Он лелеет надежду, что есть еще «страны, куда не ступала людская нога...» Но мучительна реакция на это предположение: «Как будто наш мир не открыт до конца!» Динамика развития чувств стремительна: от восхищения до горького разочарования. Ответом на сомнения становится стихотворение совершенно иного колорита, по-своему выражающее идеал движения вперед. Легкою рукой мастера написана чисто бытовая картина легкомысленных развлечений матросов на берегу. Приказ командира корабля действует на них магически, пресекая «зов дурмана». Ясно проступает своеобразная параллель с волей любого человека, обрекшего себя на самоиспепеляющий поиск. Даже тех областей, которые: Для высшей силы, высшей доблести Они навек недостижимы. | 
Главная 
