Первое пореформенное лето Некрасов провел в Грешне-ве, в кругу своих приятелей, ярославских и костромских крестьян. Осенью он вернулся в Петербург с целым «воро­хом стихов». Среди них была поэма «Коробейники». Соз­давая ее, поэт выходил на новую дорогу. Предшествующее его творчество было адресовано в основном читателю из об­разованных слоев общества. В «Коробейниках» он смело расширил этот круг и непосредственно обратился к наро­ду, начиная с посвящения: «Другу-приятелю Гавриле Яковлевичу (крестьянину деревни Шоды Костромской гу­бернии)». Поэт предпринял и второй беспримерный шаг: за свой счет он напечатал поэму в серии «Красные книжки» и распространял ее в народе через коробейников — торгов­цев мелким товаром.

«Коробейники» — поэма-путешествие. Бродят по сель­ским просторам деревенские торгаши — старый Тихоныч и молодой его помощник Ванька. Перед их любознатель­ным взором проходят одна за другой пестрые картины жизни тревожного времени. Сюжет дороги превращает по­эму в широкий обзор российской провинциальной действи­тельности. Все, что происходит в поэме, воспринимается глазами народа, всему выносится крестьянский приговор. О подлинной народности поэмы свидетельствует и то об­стоятельство, что первая глава ее, в которой торжествует искусство некрасовского «многоголосья», искусство делать народный взгляд на мир своим, стала популярнейшей на­родной песней — «Коробушкой». Главные критики и судьи в поэме не патриархальные мужики, а «бывалые», много повидавшие в своей страннической жизни и обо всем име­ющие собственное суждение. Создаются колоритные живые типы «умственных» крестьян, деревенских философов и политиков. В России, которую они судят, «все перевороти­лось»: старые устои жизни разрушаются, новое находится в брожении. Вкладывая в уста народа резкие антиправи­тельственные суждения, Некрасов не грешит против прав­ды. Многое здесь идет от его общения со старообрядцами, к числу которых принадлежал и Гаврила Яковлевич Заха­ров. Оппозиционно настроенные к царю и его чиновникам, они отрицательно оценивали события Крымской войны, ус­матривая в них признаки наступления последних времен перед вторым Христовым пришествием.

В этом лее убеждают коробейников их наблюдения над жизнью господ, порвавших связи с Россией, проматываю­щих в Париже трудовые крестьянские денежки на дорогие и пустые безделушки. Характерной для нового времени представляется им история Титушки-ткача. Крепкий, тру­долюбивый крестьянин стал жертвой творящегося в стра­не беззакония и превратился в «убогого странника» — «без дороги в путь пошел». Тягучая, заунывная песня его, сли­вающаяся со стоном разоренных российских сел и дере­вень, со свистом холодных ветров на скудных полях и лу­гах, готовит трагическую развязку. В глухом костромском лесу коробейники гибнут от рук такого же «странника», убогого и бездорожного, — отчаявшегося лесника, напоми­нающего и внешне то ли «горе, лычком подпоясанное», то ли лешего — жутковатую лесную нежить.

Примечательно, что преступление «Христова охотнич­ка», убивающего коробейников, совершается без всякого материального расчета: деньгами, взятыми у них, он не до­рожит. Тем же вечером в кабаке, «бурля и бахвалясь», в типично русском кураже, он рассказывает всем о случив­шемся и покорно сдает себя в руки властей. В «Коробей­никах» ощутима двойная полемическая направленность. С одной стороны, здесь урок реформаторам-западникам, которые, направляя Россию по буржуазному пути, не счи­таются с особой «формулой» русской истории, о которой говорил Пушкин. А с другой — урок революционерам, упо­вающим на русский бунт и забывающим, что он бывает «бессмысленным и беспощадным».