В первое пореформенное лето 1861 года Некрасов напи­сал стихотворение «Крестьянские дети», в котором воспел суровую прозу и высокую поэзию крестьянского детства, призвал хранить в чистоте вечные нравственные ценности, связанные с трудом на земле, — то самое христианское «вековое наследство», которое Некрасов считал истоком русского национального характера:

Играйте же, дети! Растите на воле! На то вам и красное детство дано, Чтоб вечно любить это скудное поле, Чтоб вечно вам милым казалось оно.

Любовь к «скудному полю» требует прежде всего духовно­го, детски бескорыстного к нему отношения. Эта любовь неподвластна земным, материальным мотивам, она выше всего конечного и преходящего. Потому Некрасов и под­черкивает здесь тему вечности, призывая «вечно любить» «вечно милое, скудное поле».

Русский народ верил, что лишь тем откроются в буду­щей жизни небесные блага, кто здесь, на земле, проводит время не в праздности, а в праведных трудах. Отсюда — особая трудовая этика русского крестьянина: труд им вос­принимается как дело священное, в котором важно не только достижение материальных благ, но и духовно-нрав­ственное начало. Потому и песнь строителей в «Железной дороге» Некрасова не сводится к обличению эксплуатато­ров. Пафос ее еще и в другом: на пережитые страдания труженики-страстотерпцы указывают не с тем, чтобы раз­жалобить нас. Страдания только укрепляют в их сознании величие трудового подвижничества. Умереть «со славою» для православных мирян значило умереть в праведном тру­де, «Божьими ратниками». Строителям железной дороги «любо» видеть свой труд, а «привычку к труду благород­ную» «высокорослого, больного белоруса» поэт советует пе­ренять господскому мальчику Ване.

Тема трудового богатырства, развивающая мотивы бы­лины о Микуле Селяниновиче, — одна из ведущих в твор­честве Некрасова. Поэт знает, что крестьянский труд в се­верном краю на скудном русском поле в лучшем случае дает мужику то, о чем он просит в молитве Господней, — «хлеб насущный», то есть ровно столько, сколько нужно для скромного достатка и поддержания жизни. Сама при­рода приглушает в русском человеке материальные стиму­лы труда, но зато сполна мобилизует другие, духовные его мотивы. Без высшей духовной санкции труд в России те­ряет свою красоту и поэтический смысл.

Именно так, безлюбовно и брезгливо, смотрят на мужи­ка в «Сценах из лирической комедии «Медвежья охота» люди, далекие от православной духовности, — князь Вое-хотский и барон фон дер Гребен:

Его сама природа осудила На грубый труд, неблагодарный бой И от отчаянья разумно оградила Невежества спасительной броней.

То, что богатым инородцам, лишенным национального чувства, кажется «броней невежества», в действительности является высшей степенью христианской одухотвореннос­ти, данной народу православием и поддерживаемой в нем даже природными условиями существования. Не случайно «Сцены из лирической комедии «Медвежья охота» завер­шает «Песня о труде», поэтически опровергающая без­отрадный взгляд на крестьянский труд оторванных от на­циональных корней высших сословий русского общества:

Кому бросаются в глаза В труде одни мозоли, Тот глуп, не смыслит ни аза! Страдает праздность боле.

Труд как форма «духовного делания» был близок и са­мому Некрасову, глубоко усвоившему народную мораль, крестьянскую трудовую этику. Уже на смертном одре, об­ращаясь к своему другу, он сказал:

Пододвинь перо, бумагу, книги! Милый друг! Легенду я слыхал: Пали с плеч подвижника вериги, И подвижник мертвый пал!

«Работа великая» — самый надежный способ духовного спасения. Эта вера народная отразилась в легенде «О двух великих грешниках» из поэмы «Кому на Руси жить хоро­шо». Господь присудил Кудеяру-разбойнику срезать но­жом, орудием его разбойных бесчинств, вековой дуб, под сенью которого он нашел молитвенное уединение: «Будет работа великая, / Будет награда за труд, / Только что рух­нется дерево — / Цепи греха упадут». Здесь уже совсем не обозначена практическая, земная цель труда: никакой ко­рысти «работа великая», выполняемая Кудеяром, никому не принесет. Труд отшельника представлен в идеальном и чистом виде как путь к вечному спасению.