Современная Тургеневу критика, за исключением статьи Н. Н. Страхова, не учитывала качественной приро­ды конфликта и впадала в ту или иную односторонность. Раз «отцы» у Тургенева оставались до известной степени правыми, появлялась возможность сосредоточить внимание на доказательстве их правоты, упуская из виду ее относи­тельность. Так читала роман либеральная и консерватив­ная критика. Демократы в свою очередь обращали внима­ние на слабости «аристократии» и утверждали, что Тургенев «выпорол отцов». При оценке характера главно­го героя, Базарова, произошел раскол в лагере самой рево­люционной демократии. Критик «Современника» Антоно­вич обратил внимание на относительно слабые стороны характера Базарова. Абсолютизируя их, он написал критический памфлет   «Асмодей нашего времени»,  в котором назвал героя карикатурой на молодое поколение.

Писарев, напротив, восславил торжествующего нигилис­та, не обратив никакого внимания на внутренний трагизм его характера. По мнению критика, смерть Базарова от пореза пальца — чистая случайность, никак не связанная с общим ходом романа и с существом переживаемой геро­ем духовной драмы. «В конце романа Базаров умирает; его смерть — случайность; он умирает от хирургического от­равления, т. е. от небольшого пореза, сделанного во время рассечения трупа. Это событие не находится в связи с об­щей нитью романа; оно не вытекает из предыдущих собы­тий, но оно необходимо для художника, чтобы дорисовать характер своего героя».

Писарев смотрит на Базарова, как ученик на учителя: для него непререкаем и свят именно «нигилизм» героя. А потому и трагедию Базарова он видит в том, что его ниги­листическим силам в современной России не нашлось мес­та. Что же оставалось сделать автору? «Не имея возмож­ности показать нам, как живет и действует Базаров, Тургенев показал, как он умирает. Этого на первый раз до­вольно, чтобы сохранить понятие о силах Базарова, о тех силах, которых развитие могло обозначиться только жизнью, борьбою, действиями и результатами». Источник силы характера Базарова перед лицом смерти Писарев усматривает в прочности и непоколебимости нигилистичес­ких убеждений. По его мнению, герой остается верен себе до последней минуты. И эта верность превращает его смерть в «великий подвиг», истраченный, правда, не на «блестящее и полезное дело», а «на простой физиологичес­кий процесс».

Долгие годы именно писаревская точка зрения рассмат­ривалась как самая авторитетная и непререкаемая: счита­лось, что только он почувствовал по-настоящему героичес­кое начало в характере умирающего Базарова.

Совершенно иначе воспринимал финал романа Н. Н. Страхов: «Когда Базаров заболевает, когда заживо гниет и непреклонно выдерживает жестокую борьбу с бо­лезнью, жизнь, его окружающая, становится тем напря­женнее, чем мрачнее сам Базаров. Одинцова приезжает проститься с Базаровым; вероятно, ничего великодушнее она не сделала и не сделает во всю жизнь. Что же касает­ся до отца и матери, то трудно найти что-нибудь более тро­гательное. Их любовь вспыхивает какими-то молниями, мгновенно потрясающими читателя; из их простых сердец как будто вырываются бесконечно жалобные гимны, ка­кие-то беспредельно глубокие и нежные вопли, неотразимо хватающие за душу. Среди этого света и этой теплоты умирает Базаров. На минуту в душе его отца закипает буря, страшнее которой ничего быть не может. Но она быстро затихает, и снова все становится светло. Самая могила Базарова озарена светом и миром, над нею поют птицы, и на нее льются слезы... Итак, вот оно, вот то таинственное нравоучение, которое вложил Тургенев в свое произведение. Базаров отворачива­ется от природы; не корит его за это Тургенев, а только рисует природу во всей красоте. Базаров не дорожит друж­бою и отрекается от романтической любви; не корит его за это автор, а только изображает дружбу Аркадия к самому Базарову и его счастливую любовь к Кате. Базаров отрица­ет тесные связи между родителями и детьми; не упрекает его за это автор, а только развертывает перед нами карти­ну родительской любви. Базаров чуждается жизни; не вы­ставляет его автор за это злодеем, а только показывает нам жизнь во всей ее красоте. Базаров отвергает поэзию; Тургенев не делает его за это дураком, а только изобража­ет его самого со всею роскошью и проницательностью поэзии».

Пафос романа и движение авторской мысли в нем Н. Н. Страхов уловил проницательно. Однако он не обра­тил внимания на то, что борьба «мрачных» и «светлых» начал идет еще и внутри самого Базарова. А потому фигу­ра центрального героя у него несколько помрачнела и по­тускнела, получилась однолинейной и обедненной. У Писа­рева Базаров — нигилист со знаком «плюс», у Страхова — нигилист со знаком «минус». Страхов слишком резко и круто развел героя с окружающей средой, жизнью. Сцена смерти Базарова показывает, что к жизнеутверждающему фону, окружающему его смертное ложе, герой далеко не равнодушен. В его уходе из жизни есть беспримерный тра­гический накал и какая-то жгучая пламенность. «Не хочу бредить, — шептал он, сжимая кулаки, — что за вздор!» И являются ему в бреду огненные, красные собаки...

Сам автор «Отцов и детей» оказался жертвой разгорав­шейся в русском обществе борьбы, спровоцированной его романом. С недоумением и горечью он останавливался, опуская руки, перед хаосом противоречивых суждений: приветствий врагов и пощечин друзей. В письме Достоев­скому, который наиболее глубоко понял роман, Тургенев с огорчением писал: «Никто, кажется, не подозревает, что я попытался в нем представить трагическое лицо — а все толкуют: — зачем он так дурен? или — зачем он так хорош?»

Тургенев писал «Отцов и детей» с тайной надеждой, что русское общество прислушается к его предупреждениям, что «правые» и «левые» одумаются и прекратят братоубийственные споры, грозящие трагедией как им самим, так и России. Он еще верил, что роман послужит делу сплоче­ния общественных сил. Расчет не оправдался: разбилась мечта Тургенева о едином и дружном всероссийском куль­турном слое общества. Появление романа лишь ускорило процесс идейного размежевания, вызвав эффект, обратный ожидаемому. Назревал мучительный разрыв Тургенева с русским читателем, отражавший крах надежд на союз всех антикрепостнических сил.