В «Сельской ярмонке» странники приглядываются к на­родной толпе. Поэт любуется вместе с ними пестрым, хмельным, горластым народным морем. Этот праздничный разгул народной души открывается яркой картиной купа­ния богатырского коня. Черты богатырства подмечаются Некрасовым и в собирательном образе «сельской ярмон-ки». Широка, многолика, стоголоса и безбрежна крестьян­ская душа. В ней нет середины и меры, в ней все на пределе: если уж радость — так безудержная, если покая­ние — так безутешное, если пьянство — так бесшабашное. Поэт не скрывает здесь и ограниченности крестьянского со­знания, находящегося в плену жестоких суеверий, и убо­гости эстетических вкусов народа: торговцы выбирают на потребу мужиков изображение сановника «за брюхо с боч­ку винную и за семнадцать звезд».

Но здесь же поэт восхищается народной отзывчивостью на чужую беду в эпизоде с пропившимся Вавилушкой, на­родной чуткостью к доброте Павлуши Веретенникова, выручившего беспутного мужика. Раскрывается и природная одаренность народа. Как смотрят мужики комедию, разыг­рываемую в балагане Петрушкой? Они не пассивные зри­тели, а живые участники театрального действа. Они «хо­хочут, утешаются и часто в речь Петрушкину вставляют слово меткое, какого не придумаешь, хоть проглоти перо!». Пусть народный вкус размашист и не лишен безобра­зия, пусть народные верования подчас темны и не лише­ны изуверства, но во всем, и в красоте, и в безобразии, на­род не жалок и не мелочен, а крупен и значителен, щедр и широк.