20 июля 1838 года шестнадцатилетний Некрасов отпра­вился в дальний путь с «заветной тетрадью». Вопреки во­ле отца, желавшего видеть сына в военном учебном заве­дении, Некрасов решил поступить в университет. Узнав об этом намерении, Алексей Сергеевич отправил сыну письмо с угрозой лишить его всякой материальной поддержки. Но крутой характер отца столкнулся с решительным нравом сына. Произошел разрыв: Некрасов остался в Петербурге один. Будущий поэт избрал для себя путь тернистый, ти­пичный скорее для бедного разночинца, своим трудом про­бивающего себе дорогу.

• «Петербургскими мытарствами» называют обычно этот период в жизни Некрасова. И в самом деле, неудач было ;слишком много: провал на экзаменах в университет, раз­нос в критике первого сборника подражательных романти­ческих стихов «Мечты и звуки», полуголодное существова­ние, наконец, поденная, черновая работа в столичных Журналах, работа ради куска хлеба, не приносившая под­час никакого морального удовлетворения. Но с накоплени­ем жизненных впечатлений шло накопление литературных сил, уже опирающихся на острое чувство общественной несправедливости.

В ходе духовного возмужания судьба свела Некрасова с человеком, которого он до конца дней своих считал своим учителем. «Белинский, — вспоминал Некрасов, — видел во мне богато одаренную натуру, которой недостает разви­тия и образования. И вот около этого-то держались его бе­седы со мной, имевшие для меня значение поучения».

В этот период критик переживал страстное увлечение идеалами «нового христианства» — французского утопи­ческого социализма, которые не только не противоречили, но органично врастали в накопленный Некрасовым жиз­ненный опыт, в широком и гуманном свете освещая его. Утопические социалисты, впадая, конечно, в религиозную ересь, пытались воплотить в практику жизни одну из глав­ных христианских заповедей — «вера без дел мертва» — и придать евангельским заветам Иисуса Христа активный, действенный смысл. Общение с Белинским как бы воскре­сило в Некрасове «детски чистое чувство веры», принятое от матери, и обогатило его энергией активного христианс­кого сострадания. В поучениях Белинского его привлекала не столько теория, сколько «неистовая» устремленность к деятельному добру: «Кто способен страдать при виде чужо­го страдания, кому тяжело зрелище угнетения чуждых ему людей, тот носит Христа в груди своей». Белинский, а вслед за ним Чернышевский и Добролюбов оказались близ­ки Некрасову не столько своими революционными теория­ми, которых он с ними не разделял, сколько жертвенно-духовным складом ума и характера.

Именно теперь Некрасов выходит в поэзии на новую дорогу, создавая первые глубоко реалистические стихи с демократической тематикой. Восторженную оценку Белин­ского, как известно, вызвало стихотворение «В дороге» (1845). Прослушав его, Белинский не выдержал и восклик­нул: «Да знаете ли вы, что вы — поэт, и поэт истинный!» В этот период религиозные настроения Некрасова, открыто декларированные в романтическом сборнике «Мечты и звуки», уйдут в глубокий подтекст. Он создает ряд произ­ведений, в которых, предвосхищая Достоевского, изнутри проникает в драму жизни обитателей «петербургских углов», «маленьких людей» — мелких чиновников, нищих, мастеровых, падших женщин, страдающих детей. В «Говоруне», стихотворном монологе, написанном от ли­ца чиновника Белопяткина, предвосхищается открытие ав­тора «Бедных людей»: намечается новый подход к освеще­нию темы, в чем-то полемический по отношению к гоголевской «Шинели». У Некрасова уже в стихах 1843 го­да этот человек обретает свой собственный голос, спешит выговориться, познать самого себя. В отличие от «бессло­весного» Акакия Башмачкина, герой Некрасова — «гово­рун». «Говоруном» окажется и герой «Бедных людей» Дос­тоевского Макар Алексеевич Девушкин.

Некрасову уже ведомы все изломы и терзания, вся гор­дыня униженной и страдающей души. В стихотворении «Пьяница» (1845) его герой падает на жизненное дно от­нюдь не из бедности самой по себе. Пьянством он заглуша­ет острое чувство уязвленной гордости, «томительное боре­ние»   души   и   тоску   незаурядного,   не   востребованного миром ума. Бедняка соблазняет слава, мучает неудовлетво­ренное чувство собственного достоинства, перерастающее в греховную гордыню.  Трезвому бедная хата его кажется «еще бедней»,  а  «мать,  старуха бледная,  еще  бледней, бледней».  Ему стыдно быть бедным, он ходит  «как обес­славленный, гнушаясь сам собой». По существу, ведь это будущий Девушкин из «Бедных людей» или чиновник Го-лядкин из  «Двойника»  Достоевского.  За внешней стуше-ванностью и забитостью Некрасов прозревает в герое «гор­дость непомерную»,   «тайную злобу»  на людей.  Стыдясь себя, своей бедности, он все время сравнивает свою долю с чужой, воспринимая мир обидчивым, завистливым взгля­дом. Он и живет уже не с собой, а предполагаемым чужим мнением о себе:  «На скудный твой наряд / С насмешкой неслучайною / Все, кажется, глядят». В психологии этого социального  изгоя  Некрасов  обнаруживает  преступные порывы, ибо для человека гордого и униженного «все по­вод к искушению, все дразнит и язвит, и руку к преступ­лению нетвердую манит». И причиной такого преступле­ния может стать, как потом у Раскольникова, не голод, а зависть, неутоленная, ненасытимая гордость.

Белинский высоко оценил в Некрасове не только поэти­ческий талант, но и ярославскую деловитость и предпри­имчивость. Поэт становится организатором литературного дела. В середине 1840-х годов он собирает и публикует два альманаха — «Физиологию Петербурга» и «Петербургский сборник», в которых помещает произведения писателей ре­алистической школы. С 1847 года в руки Некрасова и его друзей переходит журнал «Современник», основанный Пушкиным, но потускневший после его смерти. После за­крытия «Современника» в 1866 году Некрасов берет в аренду журнал «Отечественные записки» (1868) и до кон­ца дней остается его редактором. Поэт обладал редким ху­дожественным чутьем и стал первооткрывателем литера­турных талантов: Толстого и Тютчева, Гончарова и Достоевского, целой плеяды разночинцев-шестидесятни­ков.