Савелий, богатырь святорусский

От главы к главе нарастает в поэме мотив народного бо­гатырства, пока не разрешается в «Крестьянке» появлени­ем Савелия, богатыря святорусского, костромского кресть­янина, выросшего в глухом лесном краю у Корёги-реки. Название «корежский край» привлекало Некрасова как символ трудовой выносливости и неизбывной физической силы народа-богатыря: «корежить», «гнуть», «ломать». Даже внешний вид Савелия олицетворяет могучую лесную стихию: «Дед на медведя смахивал, / Особенно как из ле­су, / Согнувшись, выходил». Этот мужик-богатырь, когда лопнуло терпение односельцев, долго сносивших самодур­ство немца-управляющего, произнес свое бунтарское слово «Наддай!»: «Под слово люди русские работают дружней». Столкнув ненавистного Фогеля в яму, мужики-землекопы так «наддали», что в секунду сровняли яму с землей.

Савелий — первый в поэме стихийный народный бун­тарь со своей крестьянской философией: «Недстерпеть — пропасть, перетерпеть — пропасть». Он познал и острог в Буй-городе, и сибирскую каторгу. Но когда его называют «клейменым, каторжным», Савелий отвечает весело: «Клейменый, да не раб!..» В самом терпении народном он видит воплощение русского богатырства. Однако грозная сила Савелия не лишена противоречий. Не случайно и сравнивается он в поэме не с христианином Ильею Муром­цем, а с язычником Святогором — самым сильным, но и самым неподвижным богатырем былинного эпоса. А Мат­рена Тимофеевна в ответ на похвальбу Савелия богатыр­ством замечает иронически: «Ты шутишь шутки, дедушка! Такого-то богатыря могучего, чай, мыши заедят!»

Трагедия, случившаяся с Савелием, не уследившим лю­бимого внука Демушку, смягчает сердце богатыря. Смерть мальчика он воспринимает как наказание за прошлый грех убийства. Из бунтаря он превращается в религиозного подвижника, уходящего на покаяние в Песочный монас­тырь. Но и подвижничество Савелия отмечено резким пе­реходом от стихийного бунтарства к безграничному долго­терпению и смирению, в том числе и с тяжким грехом крепостничества: «Терпи, многокручинная! / Терпи, много­страдальная! / Нам правды не найти».

Матрена Тимофеевна по мужеству и жизнестойкости ровня Савелию-богатырю. Но в ее характере явное преиму­щество. В отличие от Савелия она не терпит: она действу­ет, ищет и находит выход из самых драматических ситуаций и с гордостью говорит о себе: «Я потупленную го­лову, / Сердце гневное ношу!..» Деятельный характер Мат­рены Тимофеевны отнюдь не противоречит ее религиознос­ти. Вспомним, как в трудную минуту жизни, отправляясь в губернский город спасать мужа от рекрутчины, она мо­лится в зимнем поле, обращаясь к Матери Божией, Вла­дычице и Заступнице народной, «касаясь снежной скатер­ти горящей головой».

Подобно Достоевскому и другим классикам русской ли­тературы, Некрасов спорит с тем «мироотречным» укло­ном, который проявлялся и у служителей русской Церкви, и в народной среде. Став религиозным подвижником, Са­велий готов отвернуться от грешной земли как юдоли пла­ча и страданий и проповедовать полное смирение со злом мира сего. Некрасов в поэме утвержает другие, активные формы противостояния злу, вплоть до пресечения его. Го­воря о врагах, которым нужно прощать все, Христос ведь имел в виду личных врагов человека, но отнюдь не врагов Божиих. В легенде «О двух великих грешниках» из «Пи­ра на весь мир» поэт зримо очертил те границы, которые позволяют христианину бороться со злом силою. -

Пан Глуховский — извращенная человеческая душа, прельщенная всеми греховными соблазнами. Это одержи­мый сластолюбием погубитель и растлитель. Схимник и труд ник Кудеяр, не теряя надежды на его спасение, в по­учение ему рассказывает историю своей жизни, своего по­каяния и возврата на Христовы пути. Но когда в ответ слышится сатанинский хохот растлителя и циничная по­хвальба, попирающая все святое, — /Чудо с отшельником сталося: / Бешеный гнев ощутил, / Бросился к пану Глу-ховскому, / Нож ему в сердце вонзил!» А вслед за этим па­дает дерево, которое по обету подтачивал ножом монах: «Рухнуло древо, скатилося / С инока бремя грехов!.. / Сла­ва Творцу вездесущему / Днесь и во веки веков!» «Чудо с отшельником сталося» потому, что в душе своей он ощу­тил не личную обиду, а Божий гнев не за себя, не за лич­ное оскорбление, а за хулу на святыню, за издевательство над Богом и ближними.

Христианину Савелию, проповедующему пассивное не­противление и смирение с царящим в мире злом, проти­востоит в поэме христианка Матрена Тимофеевна, глубоко убежденная в том, что «вера без дела мертва», что цель и призвание христианина на земле — активное добро, отста­ивание достоинства тех, кто страдает от незаслуженных обид и унижений. При этом Матрена менее всего думает о себе, целиком отдаваясь праведному труду, семье, заступ­ничеству за пострадавших и оскорбленных.