Образ дороги в поэме Н. В. Гоголя «Мертвые души»

Какие искривленные, глу­хие, узкие, 

непроходимые, зано­сящие далеко в 

сторону дороги избирало человечество, 

стремясь достигнуть вечной истины..,

И. В. Гоголь

«В дорогу! в дорогу!.. Разом и вдруг окунемся в жизнь со всей ее беззвучной трескотней и бубенчиками...» — так заканчивает Гоголь одно из самых проникновенных и глубоко философ­ских лирических отступлений в поэме «Мертвые души». Мотив дороги, пути, движения не раз возникает на страницах поэмы. Этот образ много­слоен и весьма сиадволичен.

Движение главного героя поэмы в пространст­ве, его путешествие по дорогам России, встречи с помещиками, чиновниками, крестьянами и го­родскими обывателями складываются перед на­ми в широкую картину жизни Руси.

Образ дороги, запутанной, пролегающей в глу­ши, никуда не ведущей, только кружащей путника,-- это символ обманного пути, непра­ведных целей главного героя. Рядом с Чичико­вым то незримо, то выходя на первый план при­сутствует другой путешественник — это сам пи­сатель. Мы читаем его реплики: «Гостиница была,., известного рода»..», «какие бывают эти общие залы — всякий проезжающий знает очень хорошо», «город никак не уступал другим гу­бернским городам» и т. д. Этими словами Гоголь не только подчеркивает типичность изображае­мых явлений, но и дает нам понять, что незри­мый герой, автор, тоже хорошо знаком с ними.

Однако он считает необходимым подчеркнуть несовпадение оценки окружающей действитель­ности этими героями. Убогая обстановка гости­ницы, приемы у городских чиновников, выгодные сделки с помещиками вполне устраивают Чичикова, а у автора вызывают нескрываемую иронию. Когда события и явления достигают пи­ка безобразия, смех автора достигает вершины беспощадности.

Оборотная сторона гоголевской сатиры — ли­рическое начало, стремление видеть человека со­вершенным, а родину — могучей и процветаю­щей. По-разному воспринимают дорогу разные герои. Чичиков испытывает удовольствие от быстрой езды («И какой же русский не любит быст­рой езды?»), может полюбоваться прекрасной не­знакомкой («открывши табакерку и понюхавши табаку», скажет: «Славная бабешка!»)» Но чаще он отмечает «подкидывающую силу» мостовой, радуется мягкой езде по грунтовой дороге или дремлет. Великолепные пейзажи, проносящиеся перед его глазами, не вызывают у него особых мыслей. Автор тоже не обольщается увиденным: «Русь! Русь! вижу тебя, из моего чудного, пре­красного далека тебя вижу: бедно, разбросанно и неприютно в тебе,,, ничто не обольстит и не оча­рует взора». Но вместе с тем для него есть вкакое странное, и манящее, и несущее, и чудесное в слове: дорога!». Дорога пробуждает мысли о ро­дине, о предназначении писателя: «Сколько ро­дилось в тебе чудных замыслов, поэтических грез, сколько перечувствовалось дивных впечат­лений!».»

Реальная дорога, по которой едет Чичиков, превращается у автора в образ дороги как жиз­ненного пути» «Что до автора, то он ни в коем случае не должен ссориться со своим героем: еще не мало пути и дороги придется им пройти вдво­ем рука в руку.,.» Этим Гоголь указывает на сим­волическое единство двух подходов к дороге, их взаимное дополнение и взаимопревращение.

Дорога Чичикова, прошедшая по разным уг­лам и закоулкам К-ской губернии, как бы подчеркивает его суетный и ложный жизненный путь. В то же время путь автора, который он со­вершает вместе с Чичиковым, символизирует су­ровый, тернистый, но славный путь писателя, проповедующего «любовь враждебным словом отрицанья».

Реальная дорога в «Мертвых душах», с ее уха­бами, кочками, грязью, шлагбаумами, непочи­ненными мостами, вырастает до символа «гро-мадно несущейся жизни», символа великого ис­торического пути России.