В России романтические веяния тоже возникли под вли­янием событий Великой французской революции, окрепли в годы либеральной политики начала царствования Александ­ра I, пришедшего на русский престол после дворцового заго­вора и убийства в ночь на 11 марта 1801 года его отца, им­ператора Павла I. Эти веяния питал подъем национального самосознания в ходе Отечественной войны 1812 года.

Наступившая после победоносной войны реакция, отказ правительства Александра I от либеральных обещаний нача­ла его царствования привели общество к глубокому разоча­рованию, которое еще более обострилось после краха декаб­ристского движения и по-своему подпитывало романтическое мироощущение.

Таковы исторические предпосылки русского романтизма, которому были свойственны общие черты, сближавшие его с романтизмом западноевропейским. Русским романтикам то­же присуще обостренное чувство личности, устремленность к «внутреннему миру души человека, сокровенной жизни его сердца» (В. Г. Белинский), повышенная субъективность и эмоциональность авторского стиля, интерес к отечественной истории и национальному характеру.

Вместе с тем русский романтизм имел свои национальные особенности. Прежде всего, в отличие от романтизма запад­ноевропейского, он сохранил исторический оптимизм — надежду на возможность преодоления противоречий между идеалом и действительностью. В романтизме Байрона, на­пример, русских поэтов привлекал пафос свободолюбия, бунт против несовершенного миропорядка, но им оставались чуж­ды байронический скептицизм, «космический пессимизм», настроения «мировой скорби». Русские романтики не при­няли также культ самодовольной, гордой и эгоистически, настроенной человеческой личности,, противопоставив ему идеальный образ гражданина-патриота или гуманного чело­века, наделенного чувством христианской любви, жертвен­ности и сострадания.

Романтический индивидуализм западноевропейского ге­роя не нашел на русской почве поддержки, но встретил су­ровое осуждение.

Эти особенности нашего романтизма были связаны с тем, что русская действительность начала XIX века таила в себе скрытые возможности радикального обновления: на очереди стоял крестьянский вопрос, созревали предпосылки больших перемен, которые совершились в 60-е годы XIX века. Суще­ственную роль в национальном самоопределении русского романтизма сыграла и тысячелетняя православно-христианс­кая культура с ее тягой к общему согласию и соборному ре­шению всех вопросов, с ее неприятием индивидуализма, с осуждением эгоизма и тщеславия. Поэтому в русском роман-