Идеи и образы творчества. В 1890 г. Бальмонт издал на свои средства «Сборник стихотворений». В 1894 г. появилась его книга лирики «Под северным небом», через год — «В безбрежности», в 1898 г.— сборник «Тишина». Для этого периода творчества характерны скорбные мотивы неприятия жизни, ее призрачности, но и поклонение высоким чувствам, мечте. Неудивительно, что между Бальмонтом и Брюсовым складываются отношения проникновенной дружбы. В конце 1890-х — начале 1900-х гг. Бальмонт подолгу жил в Петербурге, сблизился с группой столичных символистов, бывал в Москве, стал одним из самых активных авторов журнала «Весы» издательства «Скорпион». Именно в этот период вышли в свет сборники стихов К. Бальмонта, принесшие ему шумную славу: «Горящие здания (Лирика современной души)» (1900), «Будем как солнце» (1903), «Только любовь. Семицветник» (1903). Сам поэт писал (письмо 1900 г.): «Я люблю реальную жизнь с ее дикой разнузданностью и безумной свободой страстей». Голубые и серебряные тона, поэтика намеков ранних стихов сменились насыщенными красками и чувствами. Вспомним, в статье о символизме (1900) Бальмонт считал художника выразителем «говора стихий». И сам для себя избрал «царственные стихии»: Огонь, Воду, Землю, Воздух. Особенно изменчиво влияние огня, то сжигающего, то возрождающего, то открывающего «завет бытия»: Я спросил у высокого солнца, Как мне вспыхнуть светлее зари, Ничего не ответило солнце, Но душа услыхала: «Гори!» Смело «создав свою мечту», поэт призвал: «Будь воплощением внезапной мечты!» Он стремится к «вечности, где новые вспыхнут цветы». У Бальмонта все эмоции бесконечно укрупнены, поскольку он творил свою сказку. И сам признавался в том: «Я знаю какой-то иной мир, который... бросает световые волны и замыкает их в ритмические строки» (письмо 1899 г.). Лирическое «я» не знает преград в дерзости: Я время сказкой зачарую, Я в страсти звезды создаю, Я — весь весна, когда пою, Я — светлый Бог, когда целую. Поэтому Бальмонт искал столь же «исступленные» средства самовыражения. В 1907 г. он писал: «Религия звезд и цветов. <...> Быть может, уже совсем близка». Единение этих небесных и земных знаков дает свето-цветовую гамму: «В моем саду — сверкают розы белые. И ярко, ярко-красные». Страстные мелодии души подчиняют себе и «ритмические строки». В них слышны то торжественность гимна, то медлительность сокровенного признания, то отрывистость заклинания. Две родные стихии красоты — краска и звук — сливаются в образах: «музыка цветов», «флейты звук, заревой, голубой». Из сказанного отнюдь не следует, что в творчестве Бальмонта не было больных нот. Их много: «В мираже обольстителен обман», «жизнь моя однозначна». Вплоть до разрыва с миром — «Я ненавижу человечество...», до опасной всеядности: «Я люблю тебя, дьявол, я люблю тебя, Бог». И все-таки поэт считал, что он «безраздельно целен». Спасала душевная энергия, способная «вновь стихом победным в царство Солнца всех вернуть». Отношения Бальмонта с символистами не были безоблачными. В годы первой русской революции он сблизился с Горьким, написал «Песни мстителя» (1907). Эти выступления петербургской элитой во главе с Мережковским были приняты за измену. Позже поэт увлекся древнеславянскими легендами, мистическими заклинаниями, на этом материале создал ряд книг («Злые чары», 1906; «Жар-птица», 1907). Он много путешествовал по Европе (подолгу жил в Париже), посетил Мексику и Калифорнию, Египет, Японию, совершил кругосветное плавание. Впечатления от экзотических стран, их религиозных ритуалов, мифов отлились в колоритных очерках (например, о Мексике — сб. «Змеиные цветы», 1910; о Египте — «Край Озириса», 1914), слабее — в лирике. Все эти произведения имели большую познавательную ценность, самобытную форму. |
Главная 
