Между «Пиром на весь мир» и предшествующей ему по времени создания «Крестьянкой» у Некрасова возникла большая творческая пауза, длившаяся не менее шести лет. Когда в феврале 1875 года у поэта спросили, каков будет финал его произведения, Некрасов отвечал с иронией: «Ес­ли порассуждать, то на белом свете не хорошо жить нико­му». Тогда же в беседе с Г. И. Успенским Некрасов сказал саркастически, что счастливцем будет у него «спившийся с круга человек», повстречавшийся странникам в кабаке. Но такой финал поэмы противоречил основному пафосу: ведь это был замысел книги, полезной для народа. Скеп­тические суждения поэта скорее свидетельствовали о пере­живаемом им творческом кризисе, из которого он вышел лишь к 1876 году. Почему?

Обычно замысел «Пира...» связывают с начавшимся в 1871 году «хождением в народ» революционно настроенной молодежи. Однако вряд ли это так. «Хождение в народ» началось в первой половине 1870-х годов и уже к 1874 го­ду закончилось катастрофой — арестами и судебными про­цессами 193-х и 50-ти. Некрасов не мог не восхищаться са­моотвержением молодых революционеров, но и не мог, как народный поэт, не сознавать, что их подвиг трагически об­речен. Не отсюда ли идут пессимистические настроения, охватившие тогда Некрасова? Не потому ли появившийся в черновом наброске вариант о «чахотке и Сибири» поэт решительно вычеркнул потом из характеристики своего « народного заступника » ?

К середине 1870-х годов в умонастроениях народолюби-вой молодежи произошел назревавший исподволь перелом. Убедившись в бесплодности революционного «вспышкопу-скательства», молодежь, осевшая в деревне, все более втя­гивалась в столь нужную для России созидательную рабо­ту — организацию школ, больниц, библиотек, агрономию и ветеринарию, подъем культуры сельского хозяйства. С этой частью молодежи начинала сближаться так называе­мая «третья сила» в русском общественном движении — выраставшая в провинциальных земских учреждениях прослойка из сельских врачей, учителей, агрономов, воло­стных и уездных писарей, сельского духовенства. Это бы­ли люди из низов, получившие в пореформенных услови­ях доступ к образованию и вернувшиеся в деревню с добрыми намерениями «жить для счастия убогого и темно­го родного уголка». И. С. Тургенев в романе «Новь» бла­гословил эту новую, «третью силу», поднимавшуюся от земли, в лице своего Соломина, сочувствующего революци­онным народникам, но избирающего для себя иной путь — практика-«постепеновца», чернорабочего русской истории. «Вспышкопускателей» сменяли в деревне работники, спо­собные «честное дело делать умело».

В апреле 1877 года Некрасов ответил на письмо сель­ской учительницы А. Т. Малоземовой, в котором она пи­сала, что чувствует себя счастливым человеком, так как отдает все свои силы народу и старается воспитывать у крестьянских детей сознание человеческого достоинства. Некрасов сказал: «Счастие, о котором Вы говорите, соста­вило бы предмет продолжения моей поэмы...»

Именно в такой, может быть, негромкой, но повседнев­ной трудовой жертвенности русского интеллигента умира­ющий Некрасов увидел ярко выраженные созидательные начала. Вот почему в 1876 году он преодолел творческий кризис и приступил к работе над замыслом новой, финаль­ной части поэмы — «Пир на весь мир».