Островский считал возникновение национального театра признаком совершеннолетия нации. Это совершеннолетие не случайно приходится на 1860-е годы, когда усилиями в первую очередь Островского, а также его соратников А. Ф. Писемского, А. А. Потехина, А. В. Сухово-Кобыли-на, Н. С. Лескова, А. К. Толстого в России был создан ре­алистический отечественный репертуар и подготовлена почва для появления национального театра, который не мог существовать, имея в запасе лишь несколько драм Фонвизина, Грибоедова, Пушкина и Гоголя.

Островскому наша драматургия обязана неповторимым национальным обликом. Как и во всей русской литературе 1860-х годов, в ней существенную роль играют начала эпи­ческие: драматическим испытаниям подвергается мечта о братстве людей, как в классическом романе, обличается «все резко определившееся, специальное, личное, эгоисти­чески отторгшееся от общечеловеческого».

Поэтому драма Островского, в отличие от драмы запад­ноевропейской, чуждается сценической условности, уходит от хитросплетенной интриги. Ее сюжеты отличаются клас­сической простотой и естественностью, они создают иллю­зию нерукотворности всего, что совершается перед зрите­лем. Островский любит начинать свои пьесы с ответной реплики персонажа, чтобы у читателя и зрителя появилось ощущение врасплох застигнутой жизни. Финалы же его драм всегда имеют относительно счастливый или относи­тельно печальный конец. Это придает произведениям Ост­ровского открытый характер: жизнь началась до того, как был поднят занавес, и продолжится после того, как он будет опущен. Конфликт разрешен, но лишь относительно: он не развязал всей сложности жизненных коллизий.

Произведения Островского не укладываются ни в одну из классических жанровых форм, что дало повод Добролю­бову назвать их «пьесами жизни». Островский не любит отторгать от живого потока действительности сугубо коми­ческое или сугубо трагическое — ведь в жизни нет ни иск­лючительно смешного, ни исключительно ужасного. Высо­кое и низкое, серьезное и смешное пребывают в ней в растворенном состоянии, причудливо переплетаясь друг с другом. Всякое стремление к классическому совершенству формы оборачивается некоторым насилием над жизнью, над ее живым существом. Совершенная форма — свидетельство исчерпанности творческих сил жизни, а русский драматург доверчив к движению и недоверчив к итогам.

За свою долгую творческую жизнь Островский написал Лрлее пятидесяти оригинальных пьес и создал русский Национальный театр. По словам Гончарова, он всю жизнь писал огромную картину. «Картина эта — «Тысячелетний Памятник России». Одним концом она упирается в доисто­рическое время, другим — останавливается у первой стан­ции железной дороги...»

«Зачем лгут, что Островский «устарел», — писал в на­чале двадцатого столетия театральный критик А. Р. Ку-Гбль. — Для кого? Для огромного множества Островский •ще вполне нов, — мало того, вполне современен, а для Тех, кто изыскан, ищет все нового и усложненного, Островский прекрасен, как освежающий родник, из которого напьешься, из которого умоешься, у которого отдох­нешь — и вновь пустишься в дорогу».