В конце 1855 года Толстой вернулся в Петербург и был принят в редакции журнала «Современник» как севасто­польский герой и уже знаменитый писатель. Н. Г. Черны­шевский в восьмом номере «Современника» за 1856 год по­святил ему специальную статью «Детство» и «Отрочество». Военные рассказы графа Л. Н. Толстого». В ней он опреде­лил своеобразие реализма Толстого, обратив внимание на особенности психологического анализа. «Большинство поэ­тов, — сказал Чернышевский, — заботятся преимуществен­но о результатах проявления внутренней жизни, а не о таинственном процессе, посредством которого вырабатыва­ется мысль или чувство... Особенность таланта графа Тол­стого состоит в том, что он не ограничивается изображе­нием результатов психического процесса: его интересует самый процесс... его формы, законы, диалектика души, чтобы выразиться определительным термином».

С тех пор «определительный термин» — «диалектика души» — прочно закрепился за творчеством Толстого, ибо Чернышевский уловил самую суть толстовского дарова­ния. Предшественники Толстого, изображая внутренний мир человека, использовали слова, точно называющие душевное переживание: «волнение», «угрызение совести», «гнев», «презрение», «злоба». Толстой был этим не удов­летворен: «Говорить про человека: он человек оригиналь­ный, добрый, умный, глупый» — это значит произносить слова, «которые не дают никакого понятия о человеке» и «только сбивают с толку». Толстой не ограничивается на­зыванием тех ,или иных психических состояний. Он идет дальше и глубже. Он «наводит микроскоп» на тайны чело­веческой души и схватывает изображением сам процесс зарождения и оформления чувства еще до того, как оно созрело и обрело завершенность. Он рисует картину ду­шевной жизни, показывая приблизительность и неточность любых готовых определений.