Нравственный облик Лужина
и Свидригайлова в романе ФМ.
Достоевского
«Преступление и наказание»
В романе Достоевского, имеющем глубокую философскую основу, расстановка героев тщательно продумана
автором. Все они выполняют определенные
функции, необходимые для раскрытия общего замысла романа. Однако особая роль отведена Свидригайлову и Лужину, своеобразным
двойникам Рас ко льни ков а, соприкасаясь с
которыми главный герой как в зеркале видит собственное отображение, вернее, те уродливые возможности его теории, которые были от него скрыты.
Замечательно первое появление Свидригайлова: он как бы выходит из самого Раскол ьникова, из его сна, или из его подсознания. Человек с темным «уголовным прошлым», Свидригайлов не
только внутренне опустошен, но и сам трагически
осознает свою опустошенность и глубоко страдает
от нее. Как и в Раскольникове, в нем живет
неумолимый судья. И в то же время Свидригайлов
потерял власть над своими страстями. Отвращение
к себе уживается, в нем с цинизмом и садистскими
наклонностями. Выясняется, что Свидригайлову вечность иногда
представляется темной, грязной комнатой: нет Бога, и, следовательно, все позволено. На первый взгляд общего
у героев не так уж и много. Однако
Свидригайлов при первом же свидании с Раскольниковым заявляет,
что у них есть «общая точка», что они «одного поля ягоды», И
действительно, провозглашаемое
Раскольниковым отрицание нравственных норм, утверждение им идеи сильной личности приводят, если довести рассуждения героя до логического конца, не только к оправданию преступления
Расколъникова, но и к оправданию разврата и нравственной опустошенности
Свядригайлова, вызывающих у него самого тоску и внутреннее омерзение. Получается, что теория Раскольникова о праве на преступление неизбежно приводит к потере нравственных ориентиров и полному моральному разложению. Так, мечта Раскольникова о «сильной личности» отражается в Свидригайлове как в кривом зеркале» Свидригайлов
— другая, неосознанная, темная сторона
Раскольникова, его «вторая натура» . Вот почему Свидригайлов исчезает, кончает жизнь самоубийством, когда
Раскольников решает сознаться в содеянном,
Другой двойник Раскольникова — жених его
сестры Петр Петрович Лужин, ограниченный, расчетливый
делец приобретете ль. Он тоже «теоретик». Как заявляет
Лужин, преимущество новейшей буржуазной экономической науки состоит в том, что она освободила человека от ложной идеи
любви к другим людям и от сознания нравственного
долга личности перед обществом. Идеи Лужина
Достоевский представляет таким образом, чтобы читатель понял: его принципы
являются» в сущности, более низменным вариантом взглядов главного
героя, вульгарным опошлением его идеи, «А доведите до последствий, что вы давеча проповедовали, и выйдет, что людей можно резать»» — заявляет сам Раскольников Лужину, тем самым устанавливая еще отчетливо не осознанную им самим общность между собой и женихом сестры.
Эти центральные герои,
своего рода практикинаполеоны, позволившие
себе все, что они пожелали, не считаясь с
моральными нормами, находятся на переднем плане сюжета. Однако необычайная философская напряженность романа и сосредоточенность вокруг нравственной проблемы были бы невозможны, если бы писатель не решил также
проблему «композиционной периферии?, то есть не
разработал систему эпизодических персонажей,
которые так же, как и Свидригайлов и Лужин,
зеркально отражают идею Расколышкова. По своей
сути периферийные персонажи это не только
фон, но и питательная почва, или среда, из
которой вырастают сознательные практики
индивидуалистической теории.
«Идея», по убеждению Достоевского, не только личное дело ее создателя Раскольникова — она является итогом целого этапа жизни общества и касается каждого. Говоря словами автора «Преступления и наказания», это «идея, которая носится в воздухе». А воздухом своего времени дышат все:
и главные герои, и второстепенные персонажи.
Поэтому часто второстепенные или просто
мелькающие случайно персонажи несут нагрузку ничуть не меньшую, чем главные, поскольку через них наглядно демонстрируется всеобщая связь явлений. Так, Раскольникова буквально преследуют во сне и наяву «лошадиные» ассоциации, символизирующие надорванность и загнанность человека, живущего в этом жестоком мире. Роман буквально пронизан ими. В знаменитом сне герой видит «...подле кабачного крыльца стоит телега» но странная телега. Это одна из тех больших телег, в которые впрягают больших ломовых лошадей... Но теперь, странное дело, в большую такую телегу впряжена был а маленькая, тощая саврасая крестьянская клячонка». Эта
тщедушная лошаденка должна свезти целую толпу пьяно
орущих мужиков, забивающих ее до смерти.
Раздавлен лошадьми Мармеладов, в судьбе
которого принимает участие Раскольников, в
отчаянии кричит умирающая Катерина Ивановна: «Уездили клячу!.. Надорвалаась!» Наконец, и сам Раскольников чувствует себя как дрожащая» загнанная лошадь. Тупая,
злая и равнодушная к чужим страданиям толпа»
как правило, гонит бедную клячу. Эти озверевшие люди ненавистны Родиону. Однако, просыпаясь после страшного
сна, он вспоминает о своей «идее» и
видит себя среди тех, кто бьет и гонит
надорвавшуюся клячу. Положение героя двойственно: он и среди тех, кто
гонит, и его самого загоняют, как ту клячу.
Поставленный перед жесткой
необходимостью выбора, он останавливается
на первом. Его «власть над тварыо дрожащею» имеет в романе свою ассоциативную
параллель — это загнанная толпой дрожащая лошаденка. Так Раскольников объективно приобщен к темной, слепой и беспощадной силе, которая
бичует и его самого. И мучительнее всего то, что толпа, оказывается, действует согласно егоже теории. Потому что жизнь с ее подлинными страданиями в романе Достоевского оборачивается зрелищем для «сверхчеловеков», живущих в незаметных обывателях. Целая толпа маленьких наполеонов обступает героя романа»
Они посмеиваются, глядя на страдания Мармеладова, Катерины Ивановны, Сони, самого Раскол ьникова. Вот завсегдатаи распивочной, со смехом выслушав горькую исповедь Марме л адова, откликаются издевательскими репликами. А хозяин распивочной, безымянный предводитель безликой
массы, коротко подытоживает единодушную реакцию на
вопль души отчаявшегося человека: «Для чего
тебя жалеть то скорее всего он и есть тот наполеонпрактик, о котором
грезит теоретик наполеонизма Родион Раскольников.
Один из многих, кабатчик вполне отвечает требованиям обесчеловечивающей
теории Раскольникова: «переступив», уж онто
не будет каяться и терзаться муками
совести — да и кто знает, сколько раз
он уже «переступал»? «Это не то,
совсем не то&, — Родион Романович не
признает в них свою «идею». Но это его «идея» — только вышедшая на
улицу, растворившаяся в затхлом
обывательском болоте. На какоето
мгновение один из массы подхватывает «идею»,
потом другой, третий... С нею потом явится
Лужин, посланник толпы, и Свлдригайлов,
посланник беса. И тот и другой — из тех» кто хлещет клячу по кротким глазам, оба ненавистны Раскольникову и оба, как ни странно, близки ему. Таким
образом, «задний план» романного действия
напрямую вовлекается в непрерывно
идущий философский спор: ведь «они»,
толпа» чернь — отправные категории в теории Раскольникова. Безмерно удаленные от главного героя, безымянные персонажи в той же степени подчиняются
действию силовых магнитных линий, образовавшихся вокруг «идеи». Вокруг главных, трагических героев в безобразной и
жуткой кадрили кружится чернь. Обывательское существование является мощной
разрушительной силой» способной
поглощать светлые, идеальные начала
жизни.
Конечно, в массовом сознании просыпаются иногда и добрые инстинкты. Как это случилось с безымянным мещанином, сначала обвинившим Раскольникова в убийстве, но потом попросившим у него прощения. Фоном романов Достоевского является не народ, как в романах Л, Толстого, а мещанскообывателъская масса, служащая превосходной питательной средой для человеконенавистнических теорий.
Таким образом, благодаря умелому введению эпизодических лиц автор в образной структуре романа закладывает огромный заряд отрицающей энергии, способный опровергнуть основы теории Раскольникова. |